Следует ожидать появления новых политиков, которые будут пытаться оседлать эту волну.
Между Московским и Константинопольскими патриархатами обострился конфликт, поводом для которого стали первые шаги Вселенского патриархата к признанию самостоятельности украинской структуры церкви, ее независимости от РПЦ МП. Накануне стало известно, что Русская православная церковь разорвала отношения с Константинополем и перестала признавать его таинства. Не исключено, что трещина пойдет дальше, и в случае поддержки решения Иерусалимской церковью священники РПЦ могут прекратить служение у Гроба Господня.
Владимир Рыжков, кандидат исторических наук, политолог:
«Пока, к счастью, нельзя говорить о полном и окончательном разрыве между РПЦ и Константинополем. Все-таки это „промежуточный“ этап. И я надеюсь, что со временем РПЦ хватит ума, мудрости и христианской любви для того, чтобы восстановить отношения. Иначе получается сейчас, что у нас будет единственная в мире православная церковь, которая не поддерживает связи с Константинополем. Это ничего России не даст, кроме потери связей, утраты общего диалога, понимания и легитимности. В итоге мы сами выступаем в качестве раскольников.
Что касается влияния внутри страны — это очень негативный фактор, еще один шаг России к самоизоляции от остального мира. Мы и так сейчас взяли курс на самоизоляцию, ксенофобию, конфронтацию. И этот шаг еще дальше отдалит нас от других стран.
Константинопольский патриархат — это не только небольшая община греков в Стамбуле. Это 5 миллионов греков, и не только греков, по всему миру, в том числе в Западной Европе, США, Канаде. Мы фактически разрываем связи и с ними.
Это еще одно ошибочное решение, которое создает гораздо больше новых проблем и при этом не решает ни одной задачи».
Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий:
«Большинство россиян не заметит разрыва. У нас практикующих верующих, то есть людей, которые постоянно ходят в церковь, — несколько процентов населения. Выезжает за границу — в паломничество на Афон — меньшая их часть.
Наверно, в обозримой перспективе не будут привозить реликвии с Афона, к которым ранее выстраивались огромные очереди. Но, как говорится, свято место пусто не бывает. Их место займут другие реликвии. Допустим, привозили же мощи святого Спиридона — а они находятся на острове Корфу, который принадлежит к юрисдикции Элладской православной церкви.
Если россиянин оказался за границей и захотел причаститься, то теперь ему нужно внимательно разобраться, что за православный храм перед ним. Но это тоже существенно лишь для очень небольшого количества людей.
Проблемы могут возникнуть лишь у представителей нашей элиты, которые привыкли приезжать на Афон, достаточно долго там жить, исповедоваться и причащаться у местных старцев. Вот это сейчас оказалось под запретом.
Но, с другой стороны, думаю, что каждый человек будет решать сам, что ему делать. Кто-то подчинится этому запрету, а кто-то может продолжать ездить, не очень это рекламируя. Тем более, что никаких суровых санкций за то, что исповедуешься и причастишься у константинопольского священнослужителя, которым являются афонские игумен или иеромонах, нет. Ну, единственное — надо исповедоваться своему священнику, когда вернешься в Россию, и тот может наложить епитимью. Какую — зависит уже от конкретного священника.
То есть организованное сотрудничество с Афоном прекратится или, по крайней мере, очень сильно сократится, и больше не будут представители нашей элиты подчеркивать, что вот они в очередной раз в отпуске были на Афоне. Но те, кому это действительно надо и для кого это не что-то конъюнктурно-показное, они, я думаю, смогут находить варианты для себя».
Александр Кынев, политолог:
«На жизни абсолютно подавляющего большинства жителей России это событие не отразится никак, поскольку даже статистика говорит о том, что многие люди, которые формально относят себя к православным, не совершают никаких религиозных обрядов, и проблема паломничества к святым местам за пределами России для них не стоит. Это затрагивает небольшую часть, для которой, действительно, важны какие-то канонические вещи, но таких людей ничтожно мало.
Те, кто ездили на Афон, я думаю, будут ездить и дальше.
Несомненно, что любые шаги, которые ограничивают общение и взаимодействие с внешним миром — это путь к изоляции. Но, с другой стороны, этот шаг, поскольку он очень неоднозначен и спорен, несомненно будет провоцировать дополнительную дискуссию внутри страны о том, что сегодня собою представляет церковь, какова ее роль, ее функции и т. д. Поэтому, хотя подавляющее большинство это не затронет, но для части тех, кому небезразлично, это как раз может стать очень важным моментом для переосмысления реальности и того, какой должна быть церковь».
Дмитрий Дубровский, кандидат исторических наук:
«Мы видим политические игры и решения конкретных людей. Если это событие что-то и ухудшит, то прежде всего, — внешнеполитическую ситуацию для РПЦ. Но к жизни россиян это все имеет опосредованное отношение и никаким образом — ни в плохом, ни в хорошем смысле — на нее не влияет.
К прекращению паломничества на Афон отнесутся так, как и ко всему другому. Сыра нет — ну, и хорошо. Выезда для военных нет никуда, кроме Вьетнама и Кубы, — ну, и отлично. Мне не кажется, что есть какие-то серьезные основания полагать что именно это станет поводом для серьезного возмущения».
Максим Жаров, политолог:
«Разрыв РПЦ с Константинополем приведет к усилению консервативного тренда в нашей политике, и поэтому следует ожидать появления каких-то новых публичных спикеров, политиков, которые будут пытаться оседлать эту волну. Курс на либерализацию внутренней политики, который у нас был взят недавно, начинает вступать в противоречие с решением, который принял Синод РПЦ. И если внутренняя политика не будет приведена в соответствие с этими решениями, то будет конфликт между церковными иерархами и руководством администрации президента.
Те люди, которые ездили в паломничество на Афон, думаю, уже были в курсе, что будет принято такое решение, и оно обсуждалось заранее, в том числе, и на Совете безопасности РФ. Им придется согласиться, и не думаю, что они могут занять сторону Константинополя. Шаг к разрыву с сделан. Те из чиновников, кто не будет его поддерживать, фактически будут выступать против линии государства.
Здесь ситуация похожа на недавние мучения с пенсионной реформой, когда были противники этой реформы, и этих противников, в том числе занимавших высокие посты в партии „Единая Россия“, предупреждали, им выкручивали руки, принимали к ним организационные меры и т. п. Сейчас до такого открытого конфликта или противостояния не дойдет, но в целом ситуация внутри элит будет схожей».
Дмитрий Ремизов
Источник: