Самым популярным способом проявления гражданской активности в РФ остается участие в выборах.
Исследователей «Левада-центра» заинтересовал уровень гражданской активности в России — на что люди готовы или не готовы пойти ради того, чтобы добиться изменений к лучшему. Опрос был проведен 22 — 28 ноября 2018 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения объемом 1600 человек в возрасте от 18 лет и старше в 136 населенных пунктах, 52 субъектах РФ.
Респондентам было предложено определиться по таким пунктам, как «голосование на выборах за партии/кандидатов, предлагающих близкий вам план преобразований»; «подписание открытых писем и петиций»; «обращение в органы власти»; «участие в работе общественных и политических организаций»; «работа волонтером»; «поддержка деньгами общественных или политических организаций»; «участие в уличных акциях».
Как выяснилось, больше всего (71%) россиян готовы голосовать на выборах за те или иные партии или кандидатов. Что, в общем, вполне предсказуемо, ведь именно к этому их призывают и власти, и подконтрольные им СМИ. А стало быть, участие в выборах в качестве избирателя — это самый простой и безопасный способ проявления общественной активности, привычный еще с советских времен. Старшее поколение наверняка помнит старый добрый лозунг: «Проголосуем за нерушимый блок коммунистов и беспартийных!»
А вот меньше всего россияне готовы поддерживать деньгами общественные и политические организации. Тех, кто готов финансировать их хоть в какой-то мере среди респондентов оказалось всего 8%. Что тоже объяснимо, учитывая нашу историю, политическую традицию и соответствующее ей мышление большинства.
Во-первых, финансирование той или иной организации ассоциируется с чем-то подпольным и запретным, антигосударственным и совершенно точно опасным. Учитывая нынешнюю атмосферу борьбы с внешними угрозами, нагнетаемую российской властью как минимум с 2014 года, и соответствующие страхи, возникающие вследствие этого в массовом сознании, словосочетание «поддержка деньгами общественных или политических организаций» звучит для большинства россиян, конечно, пугающе.
Впрочем, возможно дело здесь в формулировке вопроса. Если бы в нем прозвучало более привычное для уха российских граждан словосочетание «уплата партийных (общественных) взносов», то, не исключено, что число поставивших галочку напротив пункта «готов» оказалось бы значительно выше.
На втором месте по популярности в этом опросе занимает такой вид общественной активности, как подписание открытых писем и петиций. Готовность заниматься этим высказало 53% опрошенных. Коррелирует с этими цифрами и число тех, кто готов «обращаться в органы исполнительной власти» (49%). Разница между двумя этими пунктами, как видим, на уровне статистической погрешности и это тоже не случайно. Люди, судя по всему, рассматривают эти два вида общественной активности как один и тот же. То есть как обращение, просьбу к властям — ту или иную форму челобитной.
В связи с этим можно вспомнить, как в конце 1980-х годов, во времена горбачевской Перестройки, когда начались первые публичные советско-американские телемосты, одна из участниц тех телепередач с советской стороны, парируя обвинение американцев в том, что в СССР запрещено открыто выражать недовольство властью в форме митингов и демонстраций, сказала, что советские люди, мол, выражаюм его в других формах: «мы пишем письма».
Как видно из данных «Левада-центра», за прошедшие три десятилетия и в этой сфере мало что изменилось. Половина опрошенных россиян продолжать считать эту форму проявления общественной активности допустимой и правильной.
Конечно, мы понимаем огромную разницу между подписью под нижайшей челобитной и подписью под письмом в поддержку гонимого властью политика или общественного деятеля (или против определенного направления политики государства вообще). Чтобы поддерживать письма второго типа даже в наше время, когда власть просто никак не реагирует на них, нужна большая смелость. Поскольку еще живы миллионы людей, помнящие, что за такие письма можно было поплатиться если не жизнью и свободой, то уж точно карьерой. Эти люди не без основания опасаются сейчас, что те времена могут вернуться и, конечно же, объясняют это своим детям и внукам.
Последним примером такого протеста против совершенно определенной политики государства стала петиция против законопроекта о «Чебурнете», принятие которого может привести к тому, что российский сегмент интернета будет отгорожен от остального мира. За пару дней ее подписало больше 5000 человек, что вроде как совсем немного по сравнению с 70 миллионами пользователей интернета в России.
Кроме того, нужно отметить, что в массовом сознании россиян верноподданнические челобитные и письма в защиту кого-то гонимого властью не очень сильно разделяются. Но в любом случае для рядового обывателя подписать то или иное обращение все-таки не так страшно, как выйти на улицу даже на разрешенный митинг протеста.
Однако тут важно обратить внимание на два существенных момента. Во времена брежневского «застоя», в 1970-е — начало 1980-х в СССР готовы были подписывать письма против власти лишь десятки самых отважных, выходить на площадь — единицы (вспомним протест на Красной площади против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году, в котором приняло участие всего 8 человек).
В наше время число таких людей в России выросло на несколько порядков. Хотя участвовать в уличных акциях протеста также готово меньшинство, готовность делать это высказывают 22% опрошенных, и это не так мало.
На несколько более организованные протесты, например, против фальсификаций на выборах в 2011-12 годах или против той же политики в отношении Украины в 2014-2015 в Москве выходили десятки тысяч человек. Это, конечно, тоже меньшинство. Но 22% заявляющих сегодня о готовности протестовать на улицах — это потенциально многие миллионы человек. И это сейчас — в период очевидного спада общественной активности в России! Можно сказать, что это то самое активное меньшинство, которое во времена подъема политической активности способно творить историю.
Александр Желенин
Источник: